44100hz ~ History of electronic music in Russia | История | Статья

1995-1997 – расцвет Титаника

Олег Цодиков:
«У нас собралась отличная команда, состоящая из людей с огромным опытом работы и обширным кругом знакомых. Часть людей занималось творчеством, часть - бизнесом. Были бесконечные споры, постоянное выяснение истины, но, в итоге, мы все же находили общий язык.
Первоначально в команду входили я, Алексей Хаас и Олег Кривошеин, занимавшейся финансовой частью. За несколько месяцев до открытия Хаас отошел от дел, и я привлек Лешу Горобия, человека с большим опытом, сделавшего к тому времени третий «Гагарин» и Penthouse. Горобий привел Диму Федорова. Он тогда вечерины самостоятельно не делал, но был талантливейшим художником и человеком с хорошим чувством юмора. Мы же, к сожалению, этим даром не обладали. Мы могли делать и делали все, но вот этой федоровской самоиронии нам все же не хватало.
Если бы не Кривошеин, мы бы сделали клуб достаточно андерграундным. Красивым, безусловно, но все-таки немного подпольным. Однако у Олега Кривошеина была своя точка зрения. Он настоял на том, чтобы клуб, в котором играет электронная музыка, может быть ориентирован на коммерческий успех. Когда «Титаник» строился, мы об этом даже и не думали. Благодаря Олегу «Титаник» перерос андерграундную стадию и вырос в коммерческий проект, открыв дорогу электронной музыки в целом.
Я был официальным генеральным директором и продюсером. К счастью, через несколько месяцев я перестал заниматься административной деятельностью, и занимался только творчеством.
Федоров отвечал за полиграфию и визуальные решения вечеринок. Плюс - он помогал Горобию с Happy Mondays и генерировал просто гениальные решения. Например, слоган клуба «Погружение в движении» придумал именно он. Потом у него была роскошная идея вечеринки «Убить Версаче», возникшая за полгода до убийства модельера. Мы ничего такого в виду не имели. Просто тогда сам этот лейбл достал невероятно – все рынки были заполнены фэйковой одеждой с этим названием.
Федоров, единственный из нас, разбирался в технологии: как печатать на пластике или как изготовить нож, вырезавший круг на бумаге. Тогда каждый из промоутеров придумывал что-то необычное, буквально искрил идеями. Поэтому приглашения и флаеры «Титаника» выглядели весьма необычно. На Новый год, кажется - это было в 1996, мы коллективно придумали приглашение в виде прозрачной коробки с леденцами в форме сердца, которые, к тому же, гремели внутри этой коробки. Люди ходили с ними по клубу и гремели. Или, перед конкурсом непрофессиональных моделей «Новое лицо лета» нужно было как-то передать молодость этих девчонок. И тогда я собрал в парке молодые, еще нераспустившиеся почки на веточках, прикрепил их к белому картону с минимальным тексом и заламинировал. Получилось необычно и очень красиво.
Вначале работы мы мероприятия делали все вместе. Позже каждый из нас стал вести собственные проекты. В «Титанике» родилась сама идея авторских вечеринок, когда человек вел свою идею от начала до конца. Это было продолжение традиций «Гагарина», когда один и тот же человек мог финансировать вечеринку из собственного кармана, и сам таскать стулья. Здесь было то же самое. Приходилось одновременно и продюсировать, то есть придумывать и разрабатывать идею, продвигать ее на рынок, искать под нее спонсорские деньги, писать сценарии, режиссировать, подбирать артистов, придумывать декорации и музыку.
Молодежные мероприятия делал Горобий. Его идеи, например, Happy Mondays – были невероятно успешны. Я же занимался более «взрослыми» вечеринками.
Практически все клубные мероприятия сегодняшнего дня – это повторение «Титаника». С этим можно спорить, то это факт.
Идеи некоторых мероприятий приходили, словно из космоса. И ты еще возбуждался оттого, что предугадывал реакцию публики. А когда эта реакция происходила, и публика именно в этот момент поднимала руки и кричала, то ты получал от этого необыкновенное удовольствие.
Сейчас все эти вечеринки вспомнить невозможно. Ведь мы делали два мероприятия в неделю. В год это – пятьсот вечеринок. Но кое-что все же осело в памяти.
Была, например, вечеринка «Новый год наоборот». Летом, ровно спустя шесть месяцев после настоящего Нового года, мы повторили Новый год с соответствующим убранством и перевернутыми елками. Сейчас многие это пытаются повторить.
Была история «Путешествие из Петербурга в Москву, или Радищев Party». Однажды я поехал в Питер к своим друзьям из «Планетария», и так меня зацепило, что я решил сделать такой культурный обмен. Собрал москвичей, диджеев, модельеров, танцоров, моделей, посадил их в поезд и отправил в Питер. И таких же людей в Питере отправил в Москву. И вот народ пока ехал, куролесил, потом два дня в Питере весело провели. А в Москве в это время на выступлении питерцев был такой ажиотаж!
Помню, что в году 1997 мы привозили в Москву Пако Рабанна и показывали его металлическую музейную коллекцию. Это был очень сложный, трудоемкий и весьма дорогостоящий проект. И очень успешный. Сам Пако был очень доволен, даже несмотря на то, что нам удалось изменить сценарий его показа и музыку. Мы сделали лучше.
Бюджет подобных шоу был нешуточный, но все, как правило, закрывали спонсоры. Мы придумывали для них целые концепции, за что сегодня рекламные агентства получают огромные деньги. Похоже, что мы были первым клубом, начавшим серьезно работать со спонсорами. Это был круговорот: мы их находили, они выходили на нас самостоятельно. Первые годы к нам просто стояла очередь. Благодаря «Титанику» Philip Morris даже запустили новый «вечериночный» брэнд Marlboro Music, который потом зажил самостоятельной жизнью, пошел в регионы. Но он, в итоге, он был закрыт. Поскольку в Philip Morris мне сказали, что он стал ассоциироваться с «Титаником», а не с Marlboro. Были еще Finlandia, Evian. Всех не упомнишь, много их было.
Мы проводили разные мероприятия, рассчитанные на разную публику – более дорогую или более молодежную. В зависимости от этого стоимость входа варьировалась. Он был платным, как и везде тогда в Москве, и стоил на регулярные мероприятия около 10 долларов. Клуб вмещал где-то тысячу человек одновременно. Аншлаги были регулярным явлением. За два года моей работы пустого танцпола я ни разу не видел.
В «Титанике», клубе вполне коммерческом, работала система face control. Его задача была проста – пустить в клуб только красивых, позитивных людей. Разумеется, реализовать эту затею на все сто процентов в реальной жизни было невозможно. Потому что всегда может оказаться, что какой-то несимпатичный человек чей-то друг или просто хороший парень. Вообще, лучший face control – это хозяин клуба или организатор вечеринки, который сам стоит на входе. Это до сих пор так.
У нас была своя система. Во-первых, было выпущено большое количество клубных карт. Во-вторых, мы распространяли приглашения и охотно записывали людей в списки. Иногда это заканчивалось довольно плачевно: на какие-то очень затратные мероприятия 75 процентов публики приходило совершенно бесплатно. Но это – Москва. Здесь люди часто чувствую себя сопричастными процессу, и всегда имеют возможность позвонить хозяину или промоутеру, и попасть в клуб бесплатно.
Повторюсь – в «Титанике» при этом всегда был фантастический микс из самой невероятной публики. В клуб ходила богема, ходили бизнесмены, красивые девушки и иностранцы. И еще – «быки». Это была удивительная ситуация, когда эти люди впервые попали в обстановку, сходную с состоянием космонавтов на тренировке. Шестнадцать киловатт «Турбосаунда» бьет им в живот, лазеры слепят глаза, тут же аквариумы булькают цветной водой. Свет включается и выключается. Это было реально круто. Здесь хотелось находиться. Здесь ты физически чувствовал себя приподнятым над действительностью.
Эти люди были просто незнакомы с подобной обстановкой, и буквально входили в транс. И это им нравилось. Они потихоньку адоптировались в этой среде и поняли, что пришла новая волна, способная полностью изменить их жизнь.
Получается, что «Титаник» сделал это клубное, некогда подпольное, времяпрепровождение коммерческим. Благодаря этому клубу сформировалась новая генерация людей, поколение клабберов. Это развивалось постепенно и вылилось в ту клубную жизнь, которую мы сейчас знаем. Эту музыку стали крутить по радио. А самое забавное заключается в том, что коммерческий успех возник во многом благодаря андерграунду. Мы пытались миксовать понятные формы, как-то концерт или показ мод, с нетрадиционными вещами, о которых народ тогда не знал. Я помню шоу, когда в разгар самого буржуазного мероприятия я вывел на сцену Петлюру с паней Броней. И народ в золотых цепях был удивлен ровно настолько, насколько я и планировал, затевая эту провокацию. И прошло это на ура.
С музыкой такую провокацию устраивать было непросто. У всех клубных промоутеров до сих пор существует большая проблема - чаще всего приглашенная западная звезда просто не подходит нашему клабберу. Большая редкость, когда он действительно нравится публике. Мы приглашали всевозможных диджеев. Были, безусловно, удачные привозы. В основном это касалось понедельников. Сам формат этих вечеринок подразумевал, что люди готовы к музыкальным экспериментам и диджей, даже с тяжелой музыкой, легко воспринимался публикой.
А в коммерческие дни иностранцы «не шли». Бывали случаи, когда диджей отыгрывал 15 минут, и его снимали. Потому что народу он не нравился. Тут ситуацию спасали резиденты, игравшие то, что сегодня называется коммерческим хаусом. Главным идеологом тогда был Nikk, который играл именно такую музыку. Иванов играл более тонко, зачастую весьма жестко. А Техник был диджеем, на которого можно было положиться в любой момент, с очень надежной и правильной музыкой».