Самое страшное для беременной – мысли о предстоящих родах. Особенно пугает перспектива исторжения из чрева своего настоящего полновесного младенца в самом начале. Правда потом, на более поздних сроках, ты понимаешь, что дороги назад уже нет, и так или иначе, но рожать, видимо, придется. На ум тут же приходит спасительная мысль о кесаревом сечении под общим наркозом: укололась, забылась, проснулась, а ребеночек – тут как тут. И никто ничего не тужил и не дышал как собачка. Тебя отговаривают: Павлова, ты что, это же операция, тебя же разрезают, потом это все заживает, долго и больно. И ты думаешь: может, правда – несколько часов помучиться, зато потом бегать и прыгать, не дожидаясь, когда швы затянутся? И снова: а вдруг, когда схватки начнутся, я пойму, что ошиблась, что не надо было доводить до этих самых схваток и что общий наркоз – это гуманно и современно (не даром же весь Голливуд режется)?
Вот так вот и мучаешься этой дилеммой все девять месяцев. А ближе к родам, истрепав себе, врачам, родственникам и друзьям все нервы и мозги вопросом выбора, ты совершенно неожиданно обнаруживаешь в себе полное отсутствие страха перед этими схватками, родами и потугами. Видно, чего-то мозг в организм выделяет. Типа транквилизатор какой-то очень сильный чтобы паники не было.
Паника это плохо. Это всегда вред. В самой плохой и неконтролируемой ситуации (вроде тех двух человек, надышавшихся эфиром) паника только усугубляет и без того дурное положение вещей. Сколько раз я удерживала себя буквально на волосок от падения в пропасть сильных эмоций, лишающих тебя человеческого облика и достоинства, и тем самым спасала ситуацию. Взять хотя бы прошлогоднюю облаву в Миксе, или потерю ориентации в пространстве на Тверской улице в восемь часов вечера… Ужас. Я подходила к людям и смущенно спрашивала: простите, вы не подскажите, где я нахожусь? Так как я делала это без паники, люди мне вежливо отвечали. К сожалению, я тут же забывала, что мне сказали, и мне снова приходилось спрашивать у тех же самых людей, пока они общими усилиями не посадили меня в такси.
«Без паники!» - так всегда говорит Мишаня, если кто-то не может вспомнить девичью фамилию своей матери, или ее имя. «Без паники!» - говорила я себе, когда потерялась в миллионной толпе участников самого массового и самого идиотского рэйва в моей жизни.
Предложение поехать на Лав Парад я приняла с восторгом. После двух недель, проведенных на больничной койке инфекционного отделения одной из городских больниц, поездка в Берлин казалась чем-то вроде полета на Луну. «Давайте, давайте! Давайте мне билеты, визу, адреса и телефоны! Давайте! Я выезжаю!» - радовалась я, разглядывая белки своих глаз. «Ничего, ничего!» - опять радовалась я, - «Скоро вы снова покраснеете!».
Зря радовалась. Тогда я еще не понимала, чем такое невинное мероприятие как парад любви может обернуться для такого человека как, например, я. Я уже понимала, что все будут двигаться от Зоопарка к Бранденбургским воротам, я понимала, что туда стекаются все более-менее приличные диджеи мира, в том числе наши Фиш, Спайдер и Кубиков. Я понимала, что в любом случае будет весело. Теперь, я точно могу сказать только одно:
Лав Парад это в первую очередь страшная нагрузка на печень, во-вторых – невероятное количество дешевых пидоров и страшных неврубастых баб с голыми сиськами. Но давайте же все по порядку.
Итак, за сутки, или даже за двое суток до парада пропал Кубиков. Где он был и что он там делал, всем было понятно, но группа поддержки переживала: а вдруг он не вернется? Тем не менее, он вернулся. Произошло это буквально накануне мероприятия. Он вошел (нестройно!) в номер, на глазах у изумленной публики, которая к тому времени уже освоила место обитания Антохи, а точнее – его необитания. В общем, он разделся и упал в постель. Быстро заснул. Но минут через пятнадцать неожиданно вскочил, с закрытыми глазами наспех оделся и совершил попытку выйти из номера, чтобы немедленно продолжить. Группа поддержки забеспокоилась и на всякий случай спрятала его кеды (или нечто, когда-то бывшее кедами), чтобы он никуда не смог уйти. Но Антон все-таки смог. Босиком. Добавлю: он даже не ушел. Он буквально вырвался из душных объятий поклонников и покинул отель в режиме «бегом».
Через некоторое, весьма непродолжительное время, он все-таки вернулся и попросил выпить. Оказалось, что очнулся он от резкого неприятного звука. Открыл глаза и увидел собственные необутые ноги на лестничной клетке чужого, совершенно незнакомого подъезда. Назойливый звук издавал его собственный палец, которым Антон уперся в чей-то дверной звонок. «Зачем» и «как» - так и не удалось. Хорошо, что никто не открыл.
Далее… Нет, про это писать нельзя… Про это тоже… Это вообще кошмар, лучше не вспоминать. Послушайте, а давайте я лучше расскажу про один чудесный утренник в детском саду. Всю правду–матку, ничего не утаю: как козявки об стол вытирали, как Деду Морозу в коньяк плюнули, как прыщавой Снегурочке шоколадкой на шубе какашки нарисовали… Вот было время!
В общем, в день Парада на небе собрались тучи. «Не к добру это!» - подумала я, но отступать было поздно, потому что мы уже шли к нашей платформе, которая в числе сотни-другой остальных медленно двигалась по заданной трассе, соединяющей… Да и хрен с ней, с этой платформой, потому что фигурировала она в моей истории не долго. Не задержалась платформа, вот в чем беда.
Сначала, как полагается, всем, кому посчастливилось оказаться на платформе, резко захотелось спать, и некоторое время все только и делали, что зевали. Меня тоже как-то размазало, захотелось прилечь. Кубиков затянул свою любимую жестко-сентиментальную электронщину, и к нашей платформе со всей трассы стали стягиваться бабы с голыми сиськами и садо-мазо-геи. Страшно хотелось пить. «Воды» - сказала я без особенной интонационной окраски в надежде, что собратья поймут меня и без знаков препинания. «Воды» - точно так же отозвался кто-то из толпы. Я открыла глаза. Передо мной маячила ковбойская шляпа – страшно модная в двухтысячном году вещь. Я сфокусировала разбегающиеся в разные стороны глаза и под шляпой обнаружила прекрасное мужественное лицо почти божественной красоты (если бы не тонкий шрам, рассекающий бровь). Лицо смотрело на меня сквозь тоже очень модные в том году цветные очки-капли, и с красивым акцентом непонятного происхождения повторяло за мной: «воды». «Щас ёбнусь!» - поняла я и протянула руку к ящику, в котором лежали бутылочки с водой специально для таких случаев. Я протянула бутылку незнакомцу. Он спросил, как меня зовут. Я сказала «Павлова». Он спросил, в каком отеле. Я ответила. Лицо быстро исчезло в толпе. «Нда. Недолго длился наш роман. Не успела я этого подонка водой взгреть, как он и был таков. Похоже, меня развели… Обоссусь!» - подумала я вслух. «Я тоже» - ответил диджей Фиш, который все это время сидел рядом и равнодушно наблюдал за садо-мазо-геями, которые забрались на высокие фонарные столбы и теперь могли безнаказанно показывать толпе свои голые задницы. «Ну что за мудаки!» - повторял Фиш, с легким отвращением глядя на медленно проплывающие мимо неопрятные мужские ягодицы.
Я предложила сходить в туалет. Для этого нужно было только спрыгнуть с платформы и быстренько подбежать к биотуалетам, а потом так же быстренько вернуться назад. Платформа ехала очень медленно, так что успеть – не проблема. По крайней мере, нам так показалось.
В общем, мы сошли. И, как вы понимаете, с тех пор нас никто не видел. Ага, точно, мы потерялись. Но у нас была на то причина: мы были шокированы. То есть, сначала мы просто подошли к стройному ряду биотуалетов, и стали вежливо ждать, когда хотя бы один из них освободится. Но когда мы слегка так оглянулись по сторонам, как говорится, глаза разули, то тут же и варежки разинули: настоящий Лав Парад происходил не на трассе, а именно здесь, в жиденьких кустах лесополосы, как будто специально созданной для размещения сортиров. Если в нескольких выражениях описать то, что происходило под сенью вековых деревьев, то, наверное, звучать это должно так: справа - ебутся, слева – сосут, прямо по курсу – бойкая торговля, а чуть в стороне полицаи вяжут барыгу. «И главное, смотри! – с восторгом говорил Фиш, - вяжут –то они его как-то тихо, вежливо». Ну да, без шуму, без пыли вяжут, точно. Европа!
Я даже не помню, дождались ли мы своей очереди, или пописали прямо под себя. Не уверена. Но когда мы спохватились, то все наши уже куда-то уехали.
Мы бросились их догонять. Прорываясь сквозь толпу, то и дело натыкаясь на вездесущих садо-мазо-геев и баб с голыми сиськами, я все время покупала пиво и спрашивала Фиша «нет, ну ты мне скажи, ты уже играл или так и не успел?». Он мне отвечал, я забывала, а когда покупала новую бутылку пива, и мне нечем было ее открыть, обращалась к Фишу за помощью, и снова спрашивала: «нет, ну ты мне скажи, ты хоть поиграл?». Фиш уже был не рад, что пошел со мной в туалет. Толпа становилась все гуще и гуще. Печень протестовала против пива, а я объясняла ей, что это единственный алкоголь, который тут есть, и если бы мы были дома, то я уж давным-давно бы рубанула водки, нашла бы платформу, и положила бы конец нашим страданиям. Но тут, в Берлине, с этими пидарасами… «Только пиво, дорогая, только пиво» - шептала я ей.
Через несколько часов (или лет?) поисков платформы мы окончательно утратили все человеческие качества, кроме способности еще чего-то хотеть (как-то: «домой» «к маме» «прилечь» «крепкого!»), и оказались в поредевшей толпе на бензоколонке. Заправку атаковали невменяемые участники Лав Парада. Растрепанные женщины с голыми сиськами ломились в магазинчик в поисках холодного пива, а может, и чего-нибудь покрепче, садо-мазо-геи требовали презервативов. Обычные рейверы покупали газировку и жвачки, чтобы занять ходившие ходуном челюсти. Мы с Фишом сидели на бордюре и смотрели на все это. «Нам п-ц! Мы никогда больше… Я умираю… Павлова, на хер мы пошли в эти %;№?:%;(* туалеты!» - стонал Фиш. И тут мне пришла в голову гениальная мысль. Я подумала, что «мы же в Европе! Тут же сервис и все такое, они же не откажут!» Подошла к какому-то чувачку, стрельнула у него мобильный, в галлюцинозе нашла телефон такси, и ору в трубку: «Гебен зи мир битте айнэ такси! Их бин…» и тут же передаю трубку владельцу, чтобы он объяснил, где мы с Фишом «их бин». А Фиш, бедняга, постаревший лет на двадцать, сидит на бордюрчике так сиротливо, и головой качает. В отчаянии. Да, думаю, сходили в туалет. И не успела я так подумать, как смотрю: толпа разошлась, и реально, подъезжает такси. Еще никогда в жизни меня так не радовали Мерседесы. А что было с Фишом, я просто передать не могу.
«Такси на лав парад вызвать. Совсем…» - ворчал Фиш, вытряхивая из карманов песок и листву. «Это еще фигня, я вот, месяц назад из больницы вышла. От гепатита лечилась, понимаешь» - отвечала я, и высыпала из отворотов своих джинсов несколько горстей качественного чернозема. «Откуда столько грязи?!» - удивлялся Фиш, - мы же на Лав Параде были, а такое ощущение, что целый огород раскопали». «А это, - говорю, - мы там, возле туалетов упали, помнишь?» «Неа!» «Да-да, упали, и вставать не хотели!» - рассказывала я ему. «Не, не помню!» - снова отказывался Фиш. «Я тебе говорю! К нам еще человек подходил и спрашивал, надо нам чего, или может по половиночке, помнишь?» «Не помню, ничего не помню!» - не сдавался Фиш. «Ну и я тогда тоже ни хрена не помню!» - согласилась я с ним.
Только я упала в постель, только глаза закрыла, слышу: стук в дверь. «Фиш! - говорю, - Встань, открой, это, наверное, Кубиков или садо-мазо-геи пришли по нашу душу. Я чёй-то встать не могу». Фиш со стоном дополз до двери и открыл. За дверью – интеллигентный мужской голос не по-русски. «Павлова! Тут какой-то. Иностранец. Просит тебя». «Симпатичный?» - спрашиваю. «Не знаю. На пидора похож» - отвечает Фиш. Я вскакиваю, подбегаю к двери, и точно. Там этот чувак в шляпе. «Ну, блин, наконец-то! Вот она настоящая любовь, или, может, хоть поебусь как следует на старости лет!» А парень в шляпе говорит: «Короче, у меня есть фифтин минит и я не могу долго, потому что ворк туморроу, и надо мне в Прагу, домой, но ты очень найс и давай же быстрее смоук этого прекрасного джоинт, сил нет, как охота». «Не поебусь, так курну!» - согласилась я. Тоже неплохо. А когда он уехал, мы с Фишом единогласно сообразили, что даже у таких лузеров как я, Лав Парада без любви не бывает.
Все тексты и изображения являются собственностью проекта, если иное не указано в материалах.
Любое полное или частичное использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения администрации проекта.
лучше быть не может
потрясающе
нейтрально
плохо
не оценивалась
